Шутка есть оружие обоюдоострое.

Человек должен употребить первую часть своей жизни на то, чтобы беседовать с мёртвыми — читать книги; вторую на то, чтобы разговаривать с живыми; третью на то, чтобы беседовать с самим собой.

Чтобы писать историю достойным образом, надо забыть о своей вере, своём отечестве, своей партии.

Честолюбие дремлет, но никогда не спит.

Честолюбие во все времена надевало на себя личину общественного блага или религии для того, чтобы морочить людей.

Честное имя — самая великолепная гробница, какую только можно иметь.

Чем больше праздничных дней, тем больше денег теряет народ в кабаках.

Чем более спорят о предмете, тем более путаются: светоч истины меркнет, когда им сильно машут.

Чем более гоняются за удовольствием, тем менее можно избежать скуки, следующей за ним.

Часто под секретом делают ложные сообщения для того, чтобы получить истинные.

Часто платят счастьем всей своей жизни за удовольствие высказать свое мнение.

Часто встречаются ледяные сердца под пылкими головами, но редко холодные головы под пылкими сердцами.

Философия излечивает от слабостей сердца, но никогда не исцеляет от недугов ума.

Уединение с книгой лучше общества с глупцами.

Усилия, употребляемые ради приобретения состояния, мешают пользоваться им.

Удовольствия становятся пресными, а скорби ещё мучительнее, если не с кем их разделить.

У истории есть свое шарлатанство: она ставит своих героев вдаль для того, чтобы скрыть всё то низкое и возмутительное, что имеется в их чертах.

У женщин слишком много воображения и чувствительности для того, чтобы иметь много логики.

У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.

Тщеславие склонно умалять достоинства других и преувеличивать собственные.

Тщеславие заставляет совершать столько же преступлений, сколько и злоба.

Тщеславие делает любезными людей, не стоящих любви.

Труднее управлять теми, которые жаждут известности и наслаждений, нежели теми, которым хочется хлеба.

Тот, кто нарушает договор, освобождает от всякого обязательства другую сторону.

Террор не придумал для уравнения общества никаких других средств, как только рубить головы, поднимающиеся над уровнем посредственности.

Те, которые оскорбляются безделицей, так же мало годятся для общества, как и те, которых ничто не оскорбляет.

Счастье поступает со своими любимцами так же, как дети со своими куклами: оно ломает и рвёт их, когда они надоели.

Счастье — это шар, за которым мы гоняемся, пока он катится, и который мы толкаем ногой, когда он останавливается.

Счастливый человек — загадка, разгадку которой можно написать только на гробовом камне.

Судьба одинаково поражает и сильных, и слабых, но дуб падает с шумом и треском, а былинка — тихо.