Человек умирает, его душа, не подвластная разрушению, ускользает и живет иной жизнью. Но если умерший был художник, если он затаил свою жизнь в звуках, красках или словах, — душа его все та же, жива и для земли, и для человечества.

Великое вблизи неуловимо,
Лишь издали торжественно оно,
Мы все проходим пред великим мимо
И видим лишь случайное звено.

Ты — женщина, и этим ты права.

И все, что нас гнетет, снесет и свеет время,
Все чувства давние, всю власть заветных слов,
И по земле взойдет неведомое племя,
И будет снова мир таинственен и нов.

Если можешь, иди вперед века, если не можешь, иди с веком, но никогда не будь позади века.

В любви душа вскрывается до дна,
Яснеет в ней святая глубина,
Где все единственно и не случайно.

Только доблесть бессмертно живет,
Ибо храбрые славны вовеки!

Сверкает жизнь везде, грохочет жизнь повсюду!
Бросаюсь в глубь веков — она горит на дне...
Бегу на высь времен — она кричит мне: буду!
Она над всем, что есть; она во всем, во мне!

Кто не родился поэтом, тот им никогда не станет, сколько бы к тому ни стремился, сколько бы труда на то ни потратил.

Каждый человек — отдельная определенная личность, которой вторично не будет. Люди различаются по самой сущности души; их сходство только внешнее. Чем больше становится кто сам собою, тем глубже начинает понимать себя, — яснее проступают его самобытные черты.

Каждый миг есть чудо и безумье,
Каждый трепет непонятен мне,
Все запутаны раздумья,
Как узнать, что в жизни, что во сне?

Речи знакомые — новы опять,
Если любовью согреты.

Никогда не разорвутся звенья между душой и прелестью земли!

Меняются приемы творчества, но никогда не может умереть или устареть душа, вложенная в создание искусства.

Вечен только мир мечты.