Всего ошибочнее мерить жизнь мерою смерти.

В доброе отношение людей к некоторым домашним животным закрадывается порой оттенок лести самим себе.

Глупец, у которого большая память, исполнен мыслей и фактов; но он не умеет делать выводов и заключений, а в этом вся суть.

Высокая должность избавляет иногда от необходимости иметь ещё и дарования.

Для того чтобы творить великие дела, нужно жить так, будто и умирать не придётся.

Двоедушные люди легко меняют свои правила.

Даже у молодой женщины меньше поклонников, чем у богача, который славится хорошим столом.

Гордость — утешительница слабых.

Когда нововведение слишком трудно установить, это служит доказательством, что в нём нет необходимости.

Истина — солнце разума.

Зависть обвиняет и судит бездоказательство, она преумножает недостатки, даёт малейшим ошибкам громкие названия; язык её исполнен желчи, преувеличения и несправедливости.

Жестче всех тот, кто мягок из корысти.

Сознание своих сил увеличивает их.

Сознание плодотворности труда есть одно из самых лучших удовольствий.

Советы старых людей — как зимнее солнце: светят, да не греют.

Отчаяние есть величайшее из наших заблуждений.

О людях надо судить не по тому, чего они не знают, а по тому, что знают, — и насколько глубоко.

Одиночество так же необходимо разуму, как воздержание в еде — телу, и точно так же гибельно, если оно слишком долго длится.

Нравы портятся легче, чем исправляются.

Самые полезные советы те, которые легче всего использовать.

Самые кислые люди — это те, которые слащавы из интереса.

Ясность — вот лучшее упражнение глубокой мысли.

Суровость закона говорит о его человеколюбии, а суровость человека — о его узости и жестокосердии.

Страх и надежда могут убедить человека в чём угодно.

Страстям мы обязаны, быть может, наибольшими победами ума.

Язык и мысль ограничены, истина же беспредельна.

Шутка у философов столь умеренна, что её не отличишь от серьезного рассуждения.

Чрезмерная осмотрительность не менее пагубна, чем её противоположность: мало проку от людей тому, кто вечно боится, как бы его не надули.

Ум должен не ограничивать, а дополнять добродетель.

Тщеславные люди — плохие дипломаты: они не умеют молчать.