Главное – не перетрудиться, — как говаривал Альфонс Алле всякий раз, как только брался за перо, чтобы записать свои остроумные выдумки.

Труднее всего пережить — конец месяца, особенно последние тридцать дней.

Я не люблю дождь; в первую очередь потому что он меня мочит. Кстати говоря, я хотел бы заметить читателям, направляющим мне свои хвалебные письма, что они значительно убедительнее выказали бы своё восхищение, посылая мне скромные подарки: полезные или просто приятные. Например: в данный момент мне бы очень пригодился зонтик.

Нет человека счастливее меня, когда мне представляется возможность искоренить заблуждение или организовать маленький крестовый поход, который приведёт к успеху. К примеру, помните ли вы грандиозную кампанию, которую я устроил года четыре или пять тому назад, чтобы убедить людей в необходимости мыть ноги? Вы даже не представляете себе, каким успехом увенчались мои усилия. Даже сейчас я получаю массу писем с благодарностью за эти статьи. Множество порядочных людей, не мывших ранее ноги, моют их теперь. Это им только на пользу, вот они и благодарят меня. Так что юнцы, которые иронизируют надо мной в своих передовицах, могут стараться, сколько влезет: потому что человек, способный достигнуть такого результата, – уже далеко не болван!

Поверите ли, у меня потрясающая память: я решительно всё забываю.

Простите, мадам, но я никак не могу сообщить вам мой возраст. К сожалению, он каждую минуту меняется.

Кофе – это удивительный снотворный напиток. Оно нагоняет ужасную дремоту, особенно если его не пить.

Чем дольше катаются морские камешки, тем лучше они отшлифованы. Но с извозчиками почему-то всё происходит в точности наоборот.

Если море и не переливается через край, так это только потому, что Провидение позаботилось снабдить океанские воды губками.

Бельгия! – на всякий случай запомните это название, господа! Нам скоро представится случай к нему вернуться.

Итальянцы – такой музыкальный народ, без музыки не могут прожить ни минуты! Вместо того чтобы сказать “двадцать су”, как у нас, они каждый раз говорят “одна лира”.

При виде возрастающих успехов автомобильного транспорта философ хватается в ужасе за своё отягощённое чело и вопрошает себя, не без тревоги: когда все наши экипажи будут приводиться в действие механически при помощью пара, бензина, электричества, сжатого воздуха и т.д., и т.п., что тогда станется с лошадьми? Боюсь, с этого момента лошади ничего не останется, как предаться пьянству и тысяче других, ещё более страшных и отталкивающих пороков.

Что касается до XX века, то я не могу не привести славное словечко одной молодой дамы, в присутствии которой подробно перечисляли все худшие достижения покойного XIX века. «Ах, оставьте меня, наконец, в покое с вашим девятнадцатым веком, – воскликнула она в крайнем раздражении, желая перевести разговор на что-нибудь другое, – оставьте меня в покое! Любой другой век на его месте сделал бы то же самое!»

Первое, что бросается в глаза путешественнику, впервые посетившему Венецию, − это полнейшее отсутствие запаха лошадиного навоза.

Даже самая дурная мысль – всё же значительно лучше, чем полное отсутствие мыслей.

Голодное брюхо, как говорят, глухо, у него нет ушей, но зато замечательный нюх.

Госпоже К. Иер, в По. – Я побывал на бульваре Капуцинов у дома, номер которого вы мне указали. Но я так и не увидел там по́ля, засеянного рапсом, о котором шла речь. Может быть, вы немного ошиблись адресом?

Что есть, в сущности, лентяй: это обыкновенный человек, который ленится даже делать вид, будто работает.

Задача по математике: если четыре солдата и капрал тратят один час на то, чтобы добраться из точки А. в точку Б., сколько времени понадобится полку, состоящему из трёх тысяч человек, чтобы проделать тот же маршрут?

Джентльмен – это человек, который пользуется щипцами для сахара, даже если находится совершенно один в тёмной комнате.

Истинная вершина портретного искусства: когда можно запросто сесть – и побриться перед собственным изображением.

Верх деликатности: среди ночи проделать дыру в стене собственной квартиры, чтобы вернуться к себе, не разбудив консьержку.

Верх невнимательности: потеряться в толпе, а затем отправиться к комиссару полиции давать объявление о своей пропаже.

Верх небрежности: потерять очки, а затем поскорее надеть их, чтобы найти.

Верх рассеянности: проснувшись однажды утром, раз и навсегда – позабыть открыть глаза.

Бюрократия – это типичные микробы, о чём с ними разговаривать? Ведь мы не вступаем в переговоры с микробами. Мы их просто убиваем.

Любите ли вы изобретателей? – лично я от них просто без ума, даже если они ровным счётом ничего не изобретают..., а ведь именно так обстоит дело почти со всеми изобретателями.

В любой жизни есть свои взлёты и падения, – как говаривал один мой знакомый лифтёр.

Когда представляется редкая возможность воплотить метафору в жизнь, можно ли колебаться хотя бы одно мгновение?

Один известный японист, кроме того, бывший глубоким моралистом – его имя сейчас на устах у всех – Г. Анри Сомм, имел обыкновение говорить юношам: «Избегайте совершить убийство: оно ведёт сначала к воровству, а затем к укрывательству преступления».